Иван Сергеич живет один.
На мебель пыль оседает быстро.
Последний месяц седин, морщин.
И поиск смысла.

Иван Сергеич не дилетант
В вопросах женщин и их желаний.
Женат он не был, но сволочь та –
Источник знаний.

За психотропными по делам.
С оглядкой в кассе на всякий случай.
Иван Сергеич не знает сам,
За что замучен.

Ее кудрявые рандеву
На Прорезной посредине лета
За позвоночник Ивана рвут,
Но безответно

Он даже думал решить вопрос:
Ходил к витринам за драгоценным.
Но отказали глаза без слез,
Остались целы.

Сергеич пил, истязался, жуть!
Курил неведомое помногу,
Подрался дважды, кричал “забудь!”
Кому-то строго.

Потом из дома не выходил,
Не брился долго, молчал в фейсбуке,
Еще раз пил, и еще раз пил
Для новой муки.

Пускался в тяжкие и разврат.
Ломал об стены ее подарки.
Спешил под окна, как на парад,
Но жался в арке.

Пришли и праздники, и весна
И даже некое примиренье
С самим собой. Но она. Она.
Ее колени.

А эти шейные позвонки.
Лодыжки. Пальцы. Сережки в мочках.
Иван устал сторожить звонки,
Но ждал их очень.

Еще один пролетел сезон.
Еще один. Пролетел. И новый.
Иван Сергеич не исцелен,
Но стал суровым.

Работа. Спорт. Перерывы. Сон.
Случайный секс. Сигареты. Ванна.
Вдвоем, втроем, Лондон, Вашингтон,
Не лечат рану.

Иван Сергеич один живет.
Хотя вполне бы сумел со всеми,
Кроме нее. Глупое вранье.
Не лечит время…