Я больше не боюсь тебя видеть. Не занимаюсь балетом. Не рисую стрелки. Не жду ответов. На долях бездарная зима, безразличное лето. Самое осталось где-то. Не хочу ни подарков твоих, как умел, ни сюрпризов, ни новую визу, ни множить капризы. Болею, и, чтобы стать смелее, нуждаюсь в дыханьи рядом, жаре от взгляда, методичной заботе, старательно держаться за руку, как за перила аттракциона в Вегасе, высокого, чтобы кто-то с желаньем спросил: сколько там? Хватило ли сил преодолеть стопку счетов, свору грубых скотов из под черных мостов… кто-то – не ты.
Ваш кофе готов – отдавайте последнее. Температура средняя. Я встретила тексты, в которых заставляют держаться на плаву, поверила, живу, виню их, не могу, даже не реву, душу в себе танцовщицу, любовницу, сову, никак не разорву паутину. И сама превращаюсь в скотину. С картины, так и быть. Некрасивую. Статую. Больше не боюсь тебя видеть. Наконец-то устала врать, что осталась стоять в переходе под площадью, ожидая хорошего. В страхе. Стратила, не разорвав своевременно, и каждая встреча виделась бесповоротной, будто беременность. А теперь, верь-не верь, ясно, последнее это последнее. И пусть перестала быть той. Не помню, куда положила палитру, разучилась пить чистым, вечерами дома, почти без новых знакомых, взгляд не лучистый, но и без страха. Махом все поменялось. Я там осталась. И сердце не изнашивается почем зря. Есть шансы дожить до следующего октября. И, честно говоря, знаю, двери отворят для более свежих чувств. Потому что я уже не боюсь.