Напряженные дни.
По прогнозу гроза.
Переполнены рейсы.
Горящие туры.
Свистом пули звучат на углу тормоза.
Пес лежит.
Рядом топчется парень понурый.
Пробегает со ссадины кровь по щеке.
Не заметил, метнулась живая зараза.
Кто-то смотрит с балкона вверху, вдалеке.
Кто-то мимо кидает обидные фразы.
Пес горячий, вздыхает кусками, дрожит,
Гаснет жалобно, думает там по-собачьи.
Нависают карнизы, молчат этажи.
Что ж ты, глупая, – шепчет водитель, как плачет.
Он ни разу за жизнь никого не спасал.
У него дома шкаф и подушки икея,
И матрас на полу, завтра ланч, в среду – зал.
Он не глуп и не плох, но спасать не умеет.
Вытер щеку другой стороной рукава,
Разведя по лицу незажитую рану.

Разозлился, махнул на сиденье,
Слова повторяя неслышымые несуразно.
Сдал назад, обогнул, по развязке домой.
Есть дела, день неочень, нырнуть бы в бассейн.
Электричество, статика, божетымой,
Набухает гроза, я, наверно, рассеян.
Вроде стаж, и какие такие слова
Мне скулила та псина?
Жива ли, чумная?
Почему-то в крови у меня рукава.
Почему-то болит у виска, я не знаю.
Нужно было поднять, отвезти до леска.
Положить, подождать, закопать, между прочим.
Или к доктору, как там его, ну, тоска.
Почему не забуду никак, что он хочет,
Этот пес. Этот глупый момент, тормоза.
Я куда-то спешил. Тошно что-то. Не помню…
Мне поспать бы… поспать… закрываю глаза…
И проспект впереди, удивительно полный.

Нет, зачем, я же еду! Пристегнут еще.
Окна, точно, открою, слепящие пятна…
Пес бежал, почему я правей не ушел,
Почему я оставил его, – не понятно.
Клонит в сон. Только пару секунд, так тепло…
Светлый день. Мне двенадцать. Река. Мама с папой…

Занесло. Видно, спал. Навсегда занесло.
Тут все верно? тогда подпишите-ка рапорт.

А в квартале, на трассе, в сознаньи уже
Белый, крупный, испуганный, странный немного.
Сколько окон, домов, сколько в них этажей!
Почему пахну псом и лежу под дорогой?