днями видела пару, на вид обоим, если сложить, лет сто шестьдесят.

под руку друг друга держали.

он бы и рад отказаться, остаться сильным, не выпускать наружу

искривленную стать и грусть в уголках,

которая выдает в стариках мужчин. и наоборот.

но все эти десятки лет сделали из нее накрахмаленное белье, твердое. хрусталь. лучшую в местности сталь. острое, как копье, подспорье, корнями внутрь. в цель. не придется свернуть с длинной одышкой к скамейке. он вынужден был признать, что никуда без нее.

так вот, по шелковичной шли. перчатки на ней, как на фото одной из красавиц моей семьи. черная шаль. кто-то погиб. она не на шутку грустна. на нем – коричневый плащ.

он должен был бы сказать: “родная, не плачь, этот ветер уймется. придет зима. пережить пригодится нам!”.

а вместо – промолчал, достал платок. не глядя подал. спросил:

– шум этот громкий – что? стадион?

она, что было сил и слез, ответила:

– да, кажется, он, – всхлипнув добавила, – сегодня был матч.

и снова старик вместо утешений, всерьез, да так тепло, что где-то внутри свело от нежности или боли:

– а я не заметил, лора, как ты начала разбираться в футболе.

киев, 27 октября, 2015 год