восемь тысяч девяносто девять воинов я слепил.
был бы жив цинь шуханди –
был бы мертв.
а теперь – на века.
тридцать восемь лет морока.
ночью
приходят рабочие.
нет-нет,
вот так:
устраивают толчею –
кланяются, не поклоняются.
с издевкой, как змеи,
на мертвых руках лежат мертвые дети.
выстраиваются вдоль аллеи
семь десятков тысяч:
жены,
отцы.
высунуты языки, пусты зеницы.
приказал цинь,
но в ответе
замерших уст –
скепсис.
я в ответе.
а воины…
одеть их
и лошадей,
в боевом построении вымуштровать,
колесницы,
шутов загримировать,
вооружить,
глазурью вскрыть,
краской…
работа.
славными умирают в битве
с сильным врагом,
закопанным в глину с песком;
а обращенные глиной кто?
цинь готов.
а вот мне доживать.
хотя жить охота.
возвращаюсь в сиань.
иду по улице, распахнут халат.
артрит.
и пальцы болят,
отказывают.
сердце
внутри
горит.
обдувает ветер,
придумывал, не убивал
работяг.
восемь тысяч девяносто девять воинов –
каждого,
будто сына.
и такое прочее.
династии циня.
а те рабочие –
что каждый хочет,
прилипая
во сне
к лопаткам,
животу,
ко всему мне,
вызывая тошноту,
тоску о дне,
когда выбор пал
монетой на снег?
в чем вина?
мне не гожа цена.
красавица, ты одна,
без мужа и брата?
стар, но давно стал богатым
и слишком устал для разврата.
могу зайти?
знаешь, что умер цинь?
и был похоронен.
на твоем пути – не посторонний.
я тот,
кто смог его погребенье спасти
терракотовой армией:
восемь тысяч девяносто девять воинов…
если честно, без десяти.
киев, декабрь 2016
DRAGINA 
Leave a Reply